Моя английская жизнь

английская жизнь

В моей сегодняшней жизни для меня были непонятны некоторые вопросы:

Почему мой муж начинает ерзать в кресле, сжимать кулаки, почему у него двигаются желваки на щеках, когда он смотрит какие то фильмы, где показывают сцены убийства?

Почему мне снились сны, что мой сын погибает в возрасте пяти лет? На него всегда что-то падает в моих снах, или он тонет, или он находится в горящем доме и я бегу его спасать. Этот сон снился с разными сюжетами. Но неизменно одно, в этих снах мой ребенок погибал в возрасте пяти лет

Почему я так легко уехала в Англию? Почему мне здесь все знакомо?

Почему когда я покупала мой дом, где сейчас живу, я выбрала его за один день и мне все здесь знакомо?

Все стало понятно, когда я просмотрела одну из моих жизней.

Я родилась в Англии, примерно 120 лет назад.

ООО!! Тогда это была чопорная Англия. Мужчины ходили в шляпах и сюртуках, носили пенсне и часы на цепочке.

Женщины старались одеваться. Были в моде корсеты, шляпки с вуалью, перчатки и широкие юбки.

Это было время правил, сословий, этикета, скромных дам, тихонько сплетничающих друг с другом, время, когда понятия чести были еще в почете. Люди заботились о своей репутации, ходили на воскресную службу в церковь. Женщины, как правило, сидели дома и рожали детей, независимо от сословия, а мужчины должны были обеспечить семье пристойное финансовое благополучие.

Итак, я родилась в Англии. Детство мое было относительно благополучным. Я ходила и обучалась в церковной школе, пела в церковном хоре. Я очень любила воскресные службы. Помню себя маленькой девочкой, поющей в церковном хоре. Маленькая душонка улетает куда-то под купол храма вместе с церковным песнопением. Я лучшая в нашем хоре. Меня хвалят. Но хвалят не так, как это принято делать сейчас, а весьма сдержанно по-английски: «Элизабет, я сегодня тобой довольна», произносила худая женщина в пенсне, руководившая нашим хором. И все. Но от этого в душе поселялось удовольствие: «Я сегодня хорошо пела. Мисс Кирлинг довольна мной!»

Я бежала домой и сообщала всем: «Мисс Кирлинг довольна мной сегодня!» А потом я сидела дома, качала колыбель моего младшего братика, хотелось есть. Но в доме были строгие правила. Я не могла взять ничего из еды сама. Нужно было дождаться обеда.

Мы все садились за стол. Моя мать. Она была достаточно крепкого сложения. Мой худощавый с большими бакенбардами отец. На нем была клетчатая жилетка, и он всегда курил большую трубку. Мы не были бедными, но и богатыми тоже не были. У нас даже была прислуга, только одна женщина, но все это был говорящий факт для окружающих, что наше финансовое положение достаточно хорошее. Это была довольно добродушная, простая женщина, которая носила чепчик, фартук и всегда улыбалась. Она любила нас, детей. Мы тоже ее любили. А еще она прекрасно готовила. Часто почти из ничего она могла приготовить великолепный обед. Она тушила кроликов или зайцев, благо в Англии их было много. Их и сейчас много. У моего отца было ружье. И частенько он ходил пострелять зайцев, иногда он приносил вместе с зайцами парочку перепелок. И тогда Жозефина начинала колдовать на кухне. Да, да вот сейчас это вспомнилось. Нашу единственную прислугу звали Жозефина. И мы, дети, улавливали эти запахи с кухни и не могли дождаться, когда же нас позовут к обеду.

Что еще вспоминается. Рождество!!! Ну, конечно же, Рождество! Ведь это практически единственный день в году, когда мы получали подарки от Святого Николса, впоследствии он стал Санта Клаусом. У нас обычно была небольшая настоящая елка в доме. Она пахла. Она пахла лесом. Мы сами украшали эту елку. Обычно это было что-то вырезанное из бумаги, а также на ней могли висеть тряпочные куклы, настоящие сосновые шишки, которые тоже пахли лесом. И подарки лежали под елкой. Они были обернуты в бумагу или даже в какой-то материал. Что это могло быть? Это могли быть, испеченное нашей Жозефиной, печенье, а может быть даже шерстяная шапочка, связанная нашей мамой. Нас, конечно же, не баловали так, как сейчас балуют детей.

А Рождественский обед!!! Мы вспоминали его потом целый год. Это была запеченная индейка, на кусочки которой мазалось варенье из клюквы, картошка с хрустящей корочкой и вареные овощи. А иногда это мог быть пирог с зайчатиной. Наш отец доставал бутылочку шнапса и сам наливал себе рюмочку. Больше в доме никто не пил. Потом другую. И я это больше всего любила, потому что он становился такой улыбчивый, такой размякший. Он курил свою трубку, и мы молча смотрели на огонь в камине. Этот огонь завораживал. Я могла часами смотреть на огонь в камине. Я садилась поближе, через какое-то время мои щеки разгорались от жара камина. Я посматривала на отца. Он тоже смотрел на огонь. Он щурился и о чем-то мечтал. Он явно был где-то очень далеко. А когда наступало время спать, то начиналось некоторое сопротивление. Мне хотелось спать, но не хотелось идти наверх в спальню. Там было значительно холоднее, там не пахло индейкой, и там не было отца, с трущейся о его ноги мурлычущей кошкой. Но та же Жозефина старательно делала свой голос как можно строже и говорила мне: «Элизабет, время спать!»

Ослушаться было нельзя, потому что отец глазами показывал в сторону спальни. И я послушно вставала, говорила всем: «Спокойной ночи», и шла в свою холодную спальню.

Я забивалась под одеяло, и вскоре мне в моей кровати становилось тепло.

Через какое-то время случилось несчастье. От тяжелой простуды умер отец. Мать, несмотря на то, что она была сильной духом женщиной как-то растерялась. Ведь в те времена практически во всех странах был один и тот же уклад. Весь доход семьи зависел от мужчины.

После его смерти мать стала закладывать в ломбард свои немногие драгоценности, в свое время подаренные ей отцом. Но каждый раз очень скоро от заложенной вещи и, вырученных средств не оставалось ничего. И ей снова надо было думать, что делать дальше. Она устроилась экономкой в один богатый дом. Много не платили. И поэтому мы едва перебивались.

Потом и мать также умерла. Она просто в одно утро не проснулась. Она легко ушла. Вероятно, так уходят легкие, безгрешные души. Мы остались с Жозефиной. Стало совсем плохо.

И когда мне было 18 лет, Жозефина решила выдать меня замуж. Она подыскала мне неплохую, на ее взгляд партию. Я не хотела выходить замуж! Я не понимала, зачем мне это надо делать. Я знала этого человека, за которого Жозефина хотела выдать меня. Я видела его может быть 2 раза в жизни. Он был лет на 20 старше меня. Ему было около сорока. Он был худощав, некрасив. У него были рыжеватые волосы и конопатое лицо. Маленькие глазки, длинный нос и тонкие губы. Да, честно сказать, и я не слыла красавицей. Я была худа, невзрачна, в лице не было красок совершенно. И сейчас можно встретить такой тип англичанок. Они никакие. Да к тому же я была бесприданницей. Все, что было у нашей семьи, ушло. Даже дом был продан за долги с молотка. Надо же было на что-то жить.

У него же, напротив, был достаточно неплохой дом. Кстати, в этом доме я живу сейчас.

Я не хотела идти за него замуж. Я боялась этого события и испытывала к своему будущему мужу чувство брезгливого отвращения. Но Жозефина объяснила мне, что вариантов больше нет. Или же я, бесприданница, выхожу замуж за этого джентльмена, или останется только помирать с голоду и терять репутацию, благодаря моему бедственному финансовому положению. И кто знает, может быть этот джентльмен моя единственная возможность устроить судьбу.

Я вышла за него замуж. Его звали Вильям. Меня тошнило даже от его имени. Я старалась, как можно меньше находиться в его обществе. Меня физически выворачивало от любых его прикосновений. Я ожидала интимных отношений с ним ночью, как кошмара, который нельзя было избежать. Во время интимной близости я вела себя по-английски: «Леди не шевелится и думает про Англию».

Но каким-то образом у меня родилось 2 детей, два мальчика с интервалом в 10 лет. Старший Стивен был очень худой, болезненный подросток. Но я так любила его. Это была родная душа. Я могла ему рассказывать все мои переживания. Он меня слушал часами, успокаивал. Он меня жалел. Он понимал, что мне холодно и плохо с его отцом. Он и сам отца не любил.

Второй младший Браян был кучерявым, крепким, подвижным и озорным ребенком. Его пухлые щечки были румяными. Он был всегда в движении, всегда чем-то занят, всюду раздавался его звонкий, заливистый смех. Отец его очень любил.

Но однажды сырой промозглой осенью случилось несчастье. Браян заболел. Сначала я даже не обратила на это внимания. Это был здоровый ребенок. Он заболевал и сам выздоравливал. Но в этот раз его простуда была намного серьезнее, чем обычно. Ребенок метался в жару. У него пересыхали губки. Он все время просил пить. Потом он стал хрипеть. Он засыпал. Я сидела рядом и тревожно прислушивалась к его тяжелому дыханию. Ребенок хрипел.

Какая бы забитая и робкая я не была, я крикнула своему мужу: «Да пошли же ты наконец за доктором». Доктор приехал на лошадях достаточно скоро. Он зашел, посмотрел ребенка, сказал, что состояние достаточно тяжелое, посоветовал купить микстуру от кашля и уехал.

Его визит не принес облегчения. На утро ребенок умер.

Для меня это был конец. Небо упало на землю. Я лежала на полу и стонала «За что? Господи, за что ты прибрал невинную душу? Он не успел еще пожить. Он не сделал ничего, за что бы его надо было бы забирать. Сколько всяких тварей коптят это небо. Почему ты забрал моего малыша? Где же твоя справедливость и милосердие?»

Муж мой смахнул скупую слезу и бросил мне: «Кончай выть. Бог дал. Бог взял. Так значит ему суждено».

Я посмотрела в его холодные маленькие глазки и подумала: «Нет, это не человек. Там нет души».

Похоронили ребенка на старом кладбище при церкви. Стояла холодная осень. Желтые кленовые листья падали на кладбищенскую землю. Народу пришло не много. Я уже не плакала, у меня просто уже не было слез. Я стояла безучастная ко всему. Стивен поддерживал меня за руку. Похоронили и тихонько побрели домой.

Дома воцарилось гробовое молчание. Как будто ушла душа дома после того, как не стало в нем звонкого смеха шаловливого карапуза.

А Стивен подрастал. Ему 15. Отец не баловал его и не любил. Стивен начал работать в лавке у одного весьма жадного господина, который был из простого люда, но как-то ему удалось разбогатеть.

Стивен исправно ходил на работу в лавку, приносил свои небольшие деньги. В основном, он все деньги отдавал мне на наши бытовые нужды. Мой муж был человеком скупым. И не важно, сколько было его жалование, нам перепадало очень мало. У нас ничего не было вдосталь.

И вот однажды, хозяин лавки неожиданно пришел к нам в дом. Он был очень грузный, жирный и вонючий. Сальные волосы расчесаны на пробор посередине. Второй подбородок. Из кармана его жилета через жирное брюхо свисала золотая цепь от часов. От него разило страшно. Его красная жирная рожа тряслась от злости. «Где он?» – закричал он мне: «Быстро говори мне, где он?» Он, конечно же, имел в виду моего сына. Я не могла ничего сказать от охватившего меня страха. «Боже мой, что же сделал мой сын? Что же сейчас будет?»

Мой сын забился в угол под лестницей, рядом с задней дверью дома. Худенький, тщедушный подросток дрожал, как осиновый лист. Я шептала в страхе все молитвы, которые я только знала: «Господи иже еси на небеси. Да светится имя твое». Все слова молитвы путались в голове: «Боже милостивый, что же сейчас будет?» Я не могла двинуться с места. Страх, меня сковал такой страх.

Жирная туша шагнула на кухню и прямиком к задней двери. По дороге он прихватил топор. Наш топор, который попался ему под руку на кухне.

Стивен забился в угол. Он закрыл голову руками. Взмах топора и худенькое тело моего сына сначала забилось в конвульсиях, потом обмякло и затихло. Убийца хладнокровно вышел.

На полу была лужа крови. Он рассек ему голову топором.

Похороны…

Я окончательно потеряла всякий интерес к жизни. Я не ела, я никуда не выходила, я только молилась. Я много и тупо молилась, чтобы если не на земле, то по-крайней мере на небесах Бог уготовил лучшую жизнь для моих невинных мальчиков, которые не успели пожить.

Потом умер мой муж. Но на меня это не произвело никакого впечатления. Была осень. Желтые кленовые листья снова тихо падали на кладбищенскую землю. Я шла домой после его похорон, листья шуршали под ногами. «Какая, однако, красивая осень в этом году. А как тепло и тихо!», думала я, пиная эти яркие осенние листья рваными ботинками. И на душе был такой покой и такая благодать. «Все по воле твоей Господи! Не ропщу!»

Я практически тут же забыла, что у меня был муж. Я восприняла его смерть, как избавление от тяжкого груза. Я молилась за моих мальчиков. И открыла канал к Богу в моем доме. В этом доме, где я живу сейчас. И у меня в доме есть совершенно особая энергетика в одном месте моего дома. Через это место проходит вектор к центру земли.

Тяжело же мне далось хождение в эту жизнь снова. После написания всего у меня защемила душа. Я вынесла душу на ладонь и увидела, что обычно красивый красный цветок сморщился. Я попросила голубя – Святого Духа снова сесть на мою душу и помочь ей оправится от этих переживаний. Отпустило.

Теперь ответы на вопросы:

Мой сегодняшний муж Маэлс дергается при просмотре фильмов со сценами убийств, потому что это он тогда был моим старшим сыном Стивеном. Это его зарубили топором. И у него поднимается неосознанный генетический страх в подобных ситуациях.

Мне всегда снится, что что-то случается с моим уже взрослым сыном Иваном в возрасте 5 лет потому, что тогда он был моим младшим сыном Браяном. И я так и не смогла принять до конца его такую раннюю смерть. И у меня остался опять же тот генетический страх, что что-то случается с ребенком.

Я приехала в Англию очень легко, без всяких проблем. Я знаю, что у многих бывают проблемы с визами. У меня все случилось легко потому, что мне суждено было быть здесь. Мне нужно снова отмотать карму с моим мужем. Я же тогда его не защитила. Я была забитой жертвой. Если бы что-то подобное происходило сейчас, то в этой жизни я закрыла бы своего ребенка, не думая и секунды.

Я купила этот дом, тот же самый дом, по какой-то «чуйке», что это мой дом. Причем дом не продавался два года. Он ждал меня. Я знаю в этом доме, где лет сто назад был убит мой старший сын Стивен (теперь мой муж Маэлс). Я знаю, где стоял гробик с моим младшим сыном Браяном (теперь это мой сын Иван). Я знаю, в каком месте моего дома я обычно молилась тогда. Там совершенно особая энергетика. Я знаю, почему этот дом меня не отпускает. Мы продали этот дом семь лет назад, но в последний момент сделка сорвалась. И мы вернулись сюда снова. Дом не отпускает. Сейчас мой муж поставил дом на продажу, но дом вот уже год не продается. Я сказала мужу: «Попробуй», но я на самом деле не хочу продавать. Мне только казалось, что я была не против продать.

Агенту я сказала, «Не продашь ничего еще пять лет. А потом, может быть, продашь, только если я захочу его продать!» Думаю, что надо снять дом с продажи, зачем нужны лишние пустые хлопоты.

Елена Долфин (Борнмут, Великобритания)

Приглашаем в нашу группу вКонтакте!

Понравилась статья? Поделись с друзьями в соц.сетях:

8 комментариев к записи “Моя английская жизнь”

  1. Любовь:

    Даже поразительно, какие возможности у человека!!
    Видеть, осознавать! Благодарю, Елена за рассказанное.

  2. Сергей:

    Я тоже чувствую, что родился когда-то давно, только не в Европе, а в Азии. Может из-за того, и нравится все восточное.

    • Ольга:

      Благодарю Вас, Сергей, за подсказку. Мне тоже очень нравится всё восточное. Ещё я заметила, что Турция, запахи сладостей, специй, кожанных магазинов мне кажутся очень родными. Так и оказалось. В одной из жизней я жила в Турции и была торговцем.

  3. Оксана:

    Читала не дыша. Очень интересно!!

  4. Ольга:

    Читала в два захода, рыдая! Ещё несколько дней была под впечатлением! Благодарю, Елена, за Ваш дар и Ваш рассказ!

  5. Дмитрий:

    Очень сильно! Елена, Вы не думали написать книгу по этой жизни?

  6. нина:

    ДА! Очень сильно, у меня при чтении замерзли руки, ни как не могла ни чем согреть, был холодок внутри и даже разболелась голова. Действительно это главы из книги. Благодарю, благодарю за Ваш рассказ. ВСех БЛАГ Вам, Елена!

  7. Нина Бахчёва:

    Лена только что пришло время и увидела эту статью. На одном дыхании всё прочитала. Ты конечно большая молодец!!! Я с восхищением думаю о тебе! Как тебе удалось, так чётко всё описать? У тебя есть Дар писателя! Очень интересно читать. Это целая эпоха жизней! Как можно было всё это запомнить? Наверное это всё получается, когда часто делаешь практики? А я вижу себя мужчиной, который служит людям и ведёт всех за собой и обучает молитве и покаянию. Вот интересно то, что это происходит всё где-то на востоке, когда я увидела не обычные дома, как квадраты белые и без крыши, долго не понимала что это. А когда приехала в Израиль, то поняла вот где я жила. А когда я бываю в Эмиратах и в Турции, наслаждаюсь пением молитв, Нам женщинам нельзя ходить в мечеть, поэтому я выхожу на балкон и с замиранием сердца слушаю и Душа радуется Вот оно родное!!!! Ты Лена мне дала вдохновение! Попробую и я написать такой рассказ. Благодарю тебя за твоё творчество!

Оставить комментарий